Девушка прочищает горло и повторяет вопрос насчет моих предпочтений.

Отвечаю ей что-то и Демьян тут же отрывается от своих документов.

– Можете идти, – вдруг говорит девушке, не глядя на нее.

Только на меня смотрит.

Она поспешно удаляется, опять оставляя нас наедине.

– Давай, Кать, – говорит он. – Что будешь?

Еды много. Все полезное, вкусное. И как бы я не сердилась на Демьяна, нельзя не отметить то, как он умеет предугадать каждую деталь. Всегда.

— Да, сейчас, – отвечаю, кивнув.

Чувствую, он продолжает за мной наблюдать. Но потом все же опять переключается на работу.

Бросаю взгляд вперед.

Да. Демьян теперь что-то новое открывает. Читает. Хмурится. То на экран глаза переводит, то на те бумаги, что у него в руках.

Ладно, не хочу думать про его дела.

Но не думать не получается.

Опять куда-нибудь влезет. Сядет. И…

Хватит.

Беру круассан. Разрезаю. Маслом изнутри намазываю, закладываю туда сыр, бекон, зелень.

Чай мне Демьян уже налил.

Стараюсь сосредоточиться только на еде. Но надолго меня не хватает. Срываюсь и смотрю на него.

А он тоже смотрит. Планшет отложил в сторону небольшого выдвижного стола сбоку. За мной наблюдает.

Делаю крупный глоток чая.

Демьян продолжает смотреть. Улыбается. Открыто. Так… по-настоящему. Вот смотришь на него и не скажешь, будто черт знает чем занимается. Не похож он на зэка. Или это я совсем не соображаю уже, просто потому что…

— Что? — спрашиваю.

— Вкусно, — говорит.

— Да, вкусно.

— Ешь вкусно.

Теперь не улыбается. Взгляд у него меняется. И теперь совсем другие эмоции в нем считываю. Не про еду он думает. И от искр в его глазах мне самой вдруг становится горячо.

Как-то грудь обжигает. И бедра.

Ненормально. То, как он на меня действует. Даже сейчас. Особенно сейчас. И почему я продолжаю об этом думать? Надо поесть.

Так пробую отвлечься.

Но Демьян не дает.

— А мне так сделаешь? — спрашивает, кивая на круассан.

— Бери, — на блюдо, где другие круассаны лежат, показываю.

— С начинкой хочу.

— Ну сделай.

— Не то, — хмурится.

— Что — не то?

— Самому невкусно.

— А если я тебе сделаю, вкусно будет?

— Да. Если ты, то вкусно. Сделай.

Прищуривается. Хитро так.

Не хочу ничего для него делать. Даже круассан разрезать. Да вообще ничего не хочу. Сам справится. Он меня похитил, а я ему готовить буду?

— Кать.

Откусываю свой круассан. Жую. Вкусно, да. А еще мне «вкусно», когда без таких встрясок и стрессов.

Но разве его это волнует?

Демьян голову к плечу склоняет. Буравит меня взглядом. И хоть больше ничего не говорит и даже не зовет, я сама не выдерживаю.

— Сейчас сделаю.

Завтрак вдвоем на борту самолета. Летим на отдых в какую-то теплую страну. Это могло быть романтично, если бы не было все комком.

Демьян ведь бандит. Не верю ему.

С чему бы ему меняться? И как вообще можно перестроить такой бизнес?

Не представляю, чем еще он может заниматься, если не криминалом.

Откуда такие активы? Откуда такое высокое положение, если он только из тюрьмы вышел?

Конечно, в криминале замешан. Еще и в чем-то похуже, чем раньше.

Все думаю, думаю.

Но на какой-то момент меня отпускает.

Нет. Тут даже не момент. Надолго отпускает. И я сама не замечаю, как мы говорить начинаем. О ерунде. Слово за слово.

Тревожная пружина внутри раскручивается.

Только после включается разум. И атмосфера вокруг неуловимо меняется. Демьян это чувствует.

— Тебе там понравится, — говорит. — Солнечно. Красиво.

— А ты уже там бывал?

— Нет.

Его ответ не помогает найти то самое место. Демьян вообще не особо-то путешествовал заграницу.

Помню, как Лебедев его представил. Рассказал, что его лучший друг учился в Англии.

Угу. В Англии.

Мне бы еще тогда задуматься. Что хорошего ожидать от парня, который отмотал срок в тюрьме, а когда вышел, сразу на новое дело пошел?

А я задумывалась. Пыталась. Но…

Дура. Ой, какая же я дура. И сейчас не лучше.

Демьян на свободе. И опять — за старое.

— Если хочешь, здесь можно прилечь, — сообщает Демьян, показывает, как раскладывается кресло.

— А что, нам еще долго лететь?

— Ну отдохнуть не помешает.

— Я пока посижу.

— Как знаешь.

Снова планшет берет, но тишина не затягивается.

— Фильм тебе включить? — спрашивает Демьян.

— Давай.

Подает мне наушники, нажимает несколько кнопок на панели — выезжает большой экран.

Выбираем фильм.

— Может кресло разложить? — говорит. — Так удобнее.

Киваю.

Он кресло раскладывает, причем то по моим рукам проходится, то по бедрам. Вроде случайно задевает.

И я ничего не говорю. Тут бы в себе подавить непрошенные порывы. Предательские.

Взгляд же точно приклеивается к Демьяну. То к его массивным ладоням, то к чувственным губам. И еще эта чертова ямочка на щеке, когда он ухмыляется. Коротко-стриженные волосы просятся под пальцы. И пахнет от него так приятно. Сама не замечаю, как шумно втягиваю воздух, и лишь в последний момент руку к бедру прижимаю, чтобы она вверх не дернулась, по его затылку не прошлась.

А вот он замечает.

Застывает. Смотрит на меня. Момент такой, что уже знаю, как все будет развиваться дальше.

Стараюсь отвернуться. И его губы прижимаются к моей щеке. Мягко. Жарко. Так, что мелкая дрожь разливается под кожей.

«Нет!»

Вот, что я должна ощутить. Потому что он мерзавец. Преступник. Потому что ему нельзя доверять. Потому что все может опять плохо закончиться. Потому что из-за него мы с ребенком можем пострадать. И… ну такой он.

Только в голове совсем другое звучит.

И не в голове тоже.

Даже не знаю, как получилось сперва отвернуться. Первые пару секунд противиться. Быстро срываюсь в пропасть.

Он об мою щеку трется. Кожу щетиной карябает. И запах его везде. И жар этот бешеный. И просто уже само ощущение близости окончательно с ума сводит.

Отпускаю себя.

Нет сил бороться с собой. Устала.

За шею его обхватываю. Разворачиваюсь навстречу жадным губам. Сливаемся будто в последний раз.

И до чего же хочется, чтобы это и правда был финал. Но еще сильнее хочется, чтобы этот наш поцелуй вообще не заканчивался.

Пьянею. Трезветь не хочу.

Его язык скользит по моему. Глубже. Острее. И я уже просто не могу остановиться. Забываюсь.

Стон вырывается из груди. Прямо в его рот. Пульс по вискам стучит будто впадает в бешенство.

Руки Демьяна везде. На груди. На бедрах. И прикосновения ощущаются так, будто никакой одежды на мне не остается. Реальность уплывает.

Вот что он творит? Как так всякий раз получается?

Мысли бьются в сознании. Вспыхивают и гаснут. Будто ничего нет. Мой разум точно растекается. И тело плавится похлеще воска. Мозг ватный. Ничего не соображаю.

А потом вдруг удается вынырнуть.

Демьян отрывается от моих губ. На пару секунд. Но этого хватает, чтобы глотнуть воздух и выхватить суть.

Кресло разложено. Он на спине развалился. Меня сверху усадил. Юбка задрана до талии. Кофта стянута, висит на подлокотнике.

Это мы так фильм смотрим называется.

— Куда? — рыкнув, притягивает меня обратно.

— В туалет.

— Кать…

— Тошнит, — говорю и сама себе едва верю. — Укачало.

Это должно его игривое настроение сбить. Но судя по виду, ничего там и близко не сбивается. Не пугает его моя тошнота. Нормально ему все.

Выскальзываю из его рук, потому что он ослабляет захват. Очень стараюсь не замечать, как мое тело реагирует на то, когда его пальцы скользят пониже поясницы.

Предательская реакция.

Закрываюсь в уборной. Долго смотрю на свое отражение. На поплывший взгляд, на распухшие от поцелуев губы.

Укачало, да. Так укачало, что каждая клетка вибрирует. Все тело звенит.

Надо успокоиться.